Дом профессора Мальковати, Искья-Понте
Дом на границе Искья-Порто и Искья-Понте, далеко выступающий в море носит имя Casa Malcovati (на карте). В 1563 году здесь построили небольшой форт с со сторожевой башней для защиты от пиратов. Сначала башня принадлежала монахам-августинцам, однако в 1675 году перешла в частные руки. В 1789 году на месте башни построили жилой дом, затем появились и боковые пристройки. Сейчас об оборонительном назначении сооружения напоминает только его массивное основание.
![Дом Мальковати Дом Мальковати, Искья](http://ps1.lpsphoto.top/15/0408/170403.jpg)
Во второй половине 20 века дом приобрел профессор Фаусто Мальковати, известный врач-физиолог, внесший огромную роль в становлении Искьи как СПА-курорта. В 1941 году врачу попала в руки книга, повествующая о лечебном использовании термальных источников Искьи во времена Римской империи. Ученый открыл на острове небольшую водолечебницу, первыми пациентами которой стали его друзья.
![Дом Мальковати Дом Мальковати, Искья](http://ps1.lpsphoto.top/15/0408/170453.jpg)
Среди них был известный кинопродюсер Аджело Риццоли (продюссировал фильмы Феллини "Восемь с половиной" и "Сладкая жизнь"), который был очарован островом дo такой степени, что избрал его своим местом жительства, купив виллу в Лакко Амено. Другим пациентом был граф Марзото, которого Мальковати излечил от артрита. Профессор убедил своих знаменитых пациентов вложить в развитие курортной инфраструктуры свои капиталы, а так же, используя свои связи в деловом мире, привлечь других инвесторов. Стараниями этих людей в пятидесятых годах был старт превращению захолустного острова в популярный международный СПА-курорт.
![Дом Мальковати Дом Мальковати, Искья](http://ps1.lpsphoto.top/15/0408/174017.jpg)
Еще одним другом Мальковати был поэт Иосиф Бродский, который дважды гостил на острове. Именно в этом доме было написано стихотворение "Искья в октябре":
Посвящается Фаусто Мальковати Когда-то здесь клокотал вулкан. Потом -- грудь клевал себе пеликан. Неподалеку Вергилий жил, и У. Х. Оден вино глушил. Теперь штукатурка дворцов не та, цены не те и не те счета. Но я кое-как свожу концы строк, развернув потускневший рцы. Рыбак уплывает в ультрамарин от вывешенных на балкон перин, и осень захлестывает горный кряж морем другим, чем безлюдный пляж. Дочка с женой с балюстрады вдаль глядят, высматривая рояль паруса или воздушный шар -- затихший колокола удар. Немыслимый как итог ходьбы, остров как вариант судьбы устраивает лишь сирокко. Но и нам не запрещено хлопать ставнями. И сквозняк, бумаги раскидывая, суть знак -- быстро голову поверни! -- что мы здесь не одни. Известкой скрепленная скорлупа, спасающая от напора лба, соли, рыхлого молотка в сумерках три желтка. Крутя бугенвиллей вензеля, ограниченная земля, их письменностью прикрывая стыд, растительностью пространству мстит. Мало людей; и, заслышав "ты", здесь резче делаются черты, точно речь, наподобье линз, отделяет пейзаж от лиц. И пальцем при слове "домой" рука охотней, чем в сторону материка, ткнет в сторону кучевой горы, где рушатся и растут миры. Мы здесь втроем и, держу пари, то, что вместе мы видим, в три раза безадресней и синей, чем то, на что смотрел Эней.